Российская власть и провоенная общественность всю неделю осмысляли провал ВС РФ под Харьковом и усилившиеся обстрелы приграничных российских территорий и пристально следили за передвижениями ВСУ, пытаясь угадать направление нового украинского удара. В публичной плоскости обострились споры о возможности частичной мобилизации в России, но Кремль пока готов только на скрытую и дозированную мобилизацию силами Рамзана Кадырова и Евгения Пригожина.
Что происходит
В итоговой рассылке в прошлую пятницу мы писали, что украинское наступление в Харьковской области может стать первым по-настоящему крупным оперативным успехом ВСУ с весны — и уже на следующий день стало понятно, что этот успех состоялся: российские войска оставили почти всю Харьковскую область. СМИ вслед за президентом Украины Владимиром Зеленским пишут о 8000 кв. км освобожденной территории, что примерно равно всему продвижению российских войск с начала лета.
С военной точки зрения важнее, что ВС России утратили главную линию снабжения северного фланга фронта (Волчанск—Бурлук—Купянск), отошли к границам России почти во всей Харьковской области, а также оставили Изюм, тем самым лишившись выгодной позиции для наступления на Донбассе — на Славянск и Краматорск.
На этой неделе на фронте продолжалась оперативная пауза с относительной стабилизацией обстановки: обе стороны оборудовали позиции. Российским войскам удалось остановить продвижение ВСУ, удержав город Лиман на Северском Донце и не допустить флангового наступления вдоль восточного берега Оскола, а также на Кременную и далее на Северодонецк и Лисичанск. Но эти направления остаются перспективными для наступления ВСУ, как и вероятный прямой удар с запада на Купянск, который стороны поделили пополам по реке Оскол, протекающей через центр города.
В пятницу вечером появились сначала сообщения о том, что часть Купянска на восточном берегу Оскола, которую контролировали ВС России, оставлена, после — что атака отбита. Официальных подтверждений ни того ни другого нет.
Другой важной новостью стало усиление взаимных ударов по гражданской инфраструктуре. В прошлое воскресенье ВС России ударами крылатых ракет частично вывели из строя ТЭЦ-5 в Харькове, а также ТЭС в соседних городах. От ударов по энергетической инфраструктуре крупных городов российские военные до сих пор воздерживались (но и после воскресенья такие удары не повторялись). На неделе обстрелу также подверглась дамба Карачунского водохранилища на реке Ингулец в Кривом Роге. Это предположительно позволило снести несколько переправ ВСУ и отрезать часть сил на херсонском направлении. Украина ответила усилением обстрелов приграничных населенных пунктов в Белгородской области (1, 2, 3, 4, 5), кульминацией которых в ночь на пятницу стал мощный удар по городу Валуйки с повреждением подстанции, в результате которого он остался без электричества. Также ВСУ нанесли ракетный удар по администрации оккупированного Херсона; в тот же день в результате взрыва в здании генпрокуратуры ЛНР в Луганске был убит генпрокурор непризнанной республики.
В пятницу Владимир Путин прокомментировал и украинское контрнаступление («Флаг в руки»), и российские удары по украинским ТЭЦ («Недавно ВС России нанесли пару ударов чувствительных. Будем считать, что это предупреждающие удары»), и возможность переговоров с Украиной («Господин Зеленский публично объявил, что он не готов и не хочет разговаривать с Россией. Ну не готов — не надо»).
Последствия
Часть западных военных экспертов, не исключая и сдержанных в оценках, называют успех ВСУ под Харьковом потенциальным переломным моментом войны, указывая на перехват Украиной если не стратегической, то оперативной инициативы. The Wall Street Journal прямо сравнила его по последствиям с отводом войск из-под Киева в конце марта, после которого России пришлось отказаться от захвата всей Восточной Украины и ограничиться наступлением в Донбассе.
Утрата инициативы — едва ли не худший вариант для воюющей стороны, особенно если она воюет на протяженном фронте, не обладая численным превосходством, как Россия в Украине. Сторона, владеющая инициативой, может выбирать направление следующего удара, утратившая ее — только реагировать, распыляя резервы, и надеяться переломить ситуацию в свою пользу.
Политическое значение произошедшего для России и мира очень велико. «Потери заставляют партнеров, союзников и покупателей российского оружия переоценивать отношения с Россией, причем многие в частном порядке изумляются потерям Москвы», — пишет та же WSJ. «Репутации России нанесен серьезный удар. То, что она забуксовала на Украине, заставляет задуматься, что в действительности представляет собой эта страна, куда она идет и насколько важной силой останется на глобальной сцене», — цитирует издание Томаса Грэма, директора российского направления в СНБ США при Буше-младшем.
Но есть и более осторожные комментарии. Успех Украины не подлежит сомнению, но о переломе говорить рано, а Россия вовсе не побеждена, написал в Bloomberg бывший главнокомандующий силами НАТО в Европе Джеймс Ставридис. Более того, именно теперь можно ждать эскалации конфликта, считает отставной адмирал: Россия может теперь пойти и на разрушение гражданской инфраструктуры, и на ковровые бомбардировки городов.
Генсек НАТО Йенс Столтенберг в интервью BBC в пятницу сказал, что под Харьковом Украина не только отвоевала значительные территории, но и наносила удары на оперативную глубину, и это «крайне вдохновляет». «Но нужно понимать, что это не начало конца войны: следует готовиться к долгой борьбе», — констатировал он. Похожего мнения придерживаются в Вашингтоне, пишет The Washington Post. Там напоминают, что Россия в значительной степени сохранила военный потенциал, и прогнозируют «нелинейное» развитие ситуации с ожесточенными боями за перехват инициативы осенью и наступление зимнего затишья без перспектив переговоров сторон.
В чем проблемы России
Если оставить за скобками вопрос мотивации, то главная проблема России, продолжающей вести войну как «спецоперацию», — недостаток подготовленного личного состава, считают эксперты. «Турбопатриоты», которые становятся все более заметной силой в медийном пространстве, требуют хотя бы частичной мобилизации. На этой неделе, например, высказывания экс-министра обороны ДНР Игоря Стрелкова впервые пришлось комментировать Дмитрию Пескову. А самой обсуждаемой темой недели стал видеоролик, в котором человек, похожий на Евгения Пригожина, вербует заключенных в «ЧВК Вагнера» для участия в войне (это далеко не первое такое сообщение, но видео появилось впервые).
Тему мобилизации на прошедшей неделе впервые стали активно комментировать люди, приближенные к власти. Геннадий Зюганов заявил, что «спецоперация» уже переросла в полномасштабную войну с Западом, поэтому нужно проводить «максимальную» мобилизацию (как потом уточнили в его партии, речь шла о мобилизации ресурсов, а не населения). Несколько губернаторов (в частности, главы приграничных Курской и Воронежской, а также Магаданской и Кемеровской областей) поддержали призывы Рамзана Кадырова о «самомобилизации» в регионах.
Британское Минобороны в пятницу обратило внимание не только на очередное (на этот раз с видеороликом) сообщение о вербовке, но и на досрочный выпуск курсантов российских военных училищ. Последнее означает, что в дефиците не только рядовые, но и младший офицерский состав.
Российские власти мобилизации (которую Украина уже провела) явно опасаются. Дмитрий Песков в ответ на высказывания депутатов и губернаторов заявил, что возможность объявить полноценную мобилизацию не рассматривается, и призвал критиков «быть аккуратными» и соблюдать «весьма и весьма тонкую грань плюрализма». Но, даже если бы она и встала на повестку дня, вопроса подготовки войск мобилизация быстро не решит.
Прочие проблемы ВС России — недостаточная насыщенность противотанковыми средствами, беспилотниками, средствами связи и высокоточными средствами поражения — важны, но меркнут на фоне глубоких пороков стратегического планирования и взаимодействия на тактическом уровне. «Украинцы в ходе наступления продемонстрировали два важнейших качества, — пишет Джеймс Ставридис. — Первое — это способность к одновременным наступательным операциям на широком фронте — чего русские не смогли. Второе — это замечательная организация взаимодействия родов войск: пехоты, артиллерии, танков и тактической авиации. И опять-таки провалы российской армии здесь очевидны».