Михаил Зыгарь (Future History): «Чем младше твоя аудитория, тем больше нужно стараться»

YouTube-канал «Русские норм!» и Chivas запустили проект «Перемены — это норм!» об успешных людях, которым приходилось радикально менять свою жизнь. Герой нового выпуска — журналист, писатель, предприниматель, продюсер мультимедийных проектов Михаил Зыгарь. Публикуем сокращенную версию его интервью. 

https://youtu.be/fBHJ_aQIGcc

— Вы работали военным корреспондентом. Вас изменила война? 

— Я начал путешествовать в горячие точки, работать военным корреспондентом, когда мне было чуть-чуть за 20. Это стандартный возраст, как мне кажется, для безответственных, горячих, буйных, рисковых молодых людей. В мировой истории именно в таком возрасте люди шли добровольцами куда-то. Люди с большим опытом и с большей рассудительностью редко ищут такие приключения на свою голову. Поэтому тут ничего нет удивительного, что именно в тот момент я пытался доказать себе, что я очень крутой и могу все, справлюсь с любой задачей. Именно в этом была моя главная мотивация.

Я не хотел поучаствовать в революции, я хотел быть самым бесстрашным журналистом и, может быть, самым качественным журналистом. Я хотел показать себе и всем своим коллегам, что я могу сохранять хладнокровие и описывать происходящее даже в максимально экстремальных ситуациях. 

Буквально в этом году я вдруг понял, что долгое время подавлял эти воспоминания и весь этот опыт, а на самом деле он очень важный. Во многом он меня сформировал. Я даже вернулся к своей старой книге, которую написал о работе на войне, и сделал спектакль о том, как меня изменила война. Я понял, что не стоит пытаться что-то доказывать другим. И тем более — себе. 

— Как вы решаете, что пора что-то изменить в жизни? 

— Я проделывал это несколько раз в жизни. Думаю, что раза четыре или, может быть, даже пять раз. В момент, когда мне кажется, что то, что я делал до сих пор, закончилось, я, как правило, совершаю прыжок в бездну, в неизвестность. Я не знаю, что меня там встретит. Просто осознаю, что то, что я делал до сих пор, больше мне не подходит, не делает меня счастливым, полноценным, это мне больше не нужно.

Когда прыгаешь со скалы в туман, есть небольшая надежда, что ты приземлишься на воздушный шар или на гигантскую птицу, на летающего дракона, который поднимет тебя на какую-то еще более высокую гору. Мне всегда везло. Прыгая в бездну, я всегда попадал на дракона, который меня поднимал к более захватывавшим горам, целям.

Всегда очень страшно прыгать. Страшно лететь, когда уже прошло какое-то время, ты уже сделал этот выбор, но ничего хорошего еще не произошло. Никогда и ничего не происходит сразу. 

— Почему телеканал «Дождь» был челленджем? 

— «Дождь» в тот момент был уникальным опытом: мы с нуля создали лучший телеканал в стране. Мы создали место мечты. Наверное, все студенты всех журфаков страны мечтали работать на телеканале «Дождь».

Мы ощущали себя на вершине мира, у нас была dream team абсолютных супергероев. Мы ощущали себя супергероями, которые не просто умеют летать, а которые умеют вообще все, которые могут силой мысли сделать что угодно. Это уникальное ощущение, которое может продолжаться, не знаю, год или пять лет. Но оно не может длиться всю жизнь. 

То, что потом случилось с телеканалом «Дождь», стало для нас большой трагедией, психологической травмой. Только что ты был супергероем — и вдруг тебя отключили все кабельные, спутниковые телеканалы. Борьба за увеличение числа подписчиков — это совсем другая, совсем не супергеройская задача. 

Когда ты в одночасье с вершины Олимпа попадешь в мусорный бачок, это очень сильно меняет оптику, заставляет пересмотреть отношение к себе. Мне — повезло. Как раз мой предыдущий военный опыт помог. Я знал, что потерять все не страшно. Во-первых, нельзя потерять вообще все. Во-вторых, если ты один раз все потерял, а потом добился чего-то другого, значит, вполне можешь делать это снова и снова. 

— Что изменилось в вашей жизни после «Дождя»? 

— Уйдя с «Дождя», я решил, что буду заниматься собственными онлайн-проектами, буду писать новые книги. Собственно, было два дракона. У меня был первый проект про революцию 1917 года и книга «Империя должна умереть». Они, можно сказать, летели параллельно. 

— Как возникла идея написать эту книгу? 

— В какой-то момент пришла мысль: все, что у меня есть, это мои ответы на какие-то внешние запросы. Кто-то во Вселенной что-то попросил меня сделать или предложил мне какую-то работу, отправил меня в какую-то командировку или посоветовал мне что-то сделать. Я прислушался и сделал. Осознав это, я ощутил острую потребность придумывать себе жизнь самостоятельно. Я сам дал себе задание — и сам его выполнил. Этот новый уровень контроля над собой для меня был очень важен. 

— Для кого вы сделали проект 1968.Digital? 

— Я планировал его для разных аудиторий. Всего вышло три версии: английская, французская и российская. В какой-то момент мы думали замахнуться еще на немецкую, испанскую, китайскую версии, чтобы окучить самые разные аудитории. Но стало понятно, что выход на испаноязычную аудиторию или на китайскую — это очень серьезные усилия. 

У меня всегда все спрашивали, а почему, а что случилось. Во Франции — свой 68-й, в Германии — свой, в США — свой. Везде люди вкладывают в эти две цифры разное. А если это все объединить, получается картина всемирного урагана, о котором никто не подозревает. 

— Сколько человек увидели проект? 

— Помню, в какой-то момент у меня была в голове цифра 35 млн. Примерно 50/50. Может быть, в России чуть-чуть побольше — за счет того, что у нас в России был дополнительный маркетинг в виде звезд. Все серии российской версии сериала у нас озвучивали звезды. От Ивана Урганта и Данилы Козловского до Ивана Дорна, Фейса, певицы Луны. Чулпан Хаматова, Евгений Миронов, Ингеборга Дапкунайте... 

— Кто финансировал проект? 

— Мы по очень разным источникам собрали деньги. Большую часть дал главный спонсор российской версии — Альфа-банк. Какие-то деньги получили благодаря тому, что сервис Apple News купил часть серий. И это был первый случай в мировой истории, когда Apple заплатила за чужой контент. Это было в 2018 году, задолго до The Morning Show.

Наш американский партнер, Buzzfeed, слишком рано начал хвастаться тем, что у нас выходит сериал, который покупает Apple, и все бросились к Apple с предложениями. Apple сделала шаг назад и сказала: «Все-все-все, мы берем паузу и больше ничего не покупаем». Из-за этого, может быть, Apple не купила у нас все.

Было много других контрибьюторов. Сервис Amediateka платил деньги за русскую дистрибуцию. Помимо этого, наш формат сериала позволял нативно интегрировать любые современные сервисы, любые современные бренды так, что это совершенно не воспринималось как реклама. Заработали какие-то деньги, привлекая рекламодателей. 

— Почему никто больше не использует такой формат? 

— Я видел много разных попыток. Пионер и изобретатель этого языка (он называется screenlife) — продюсер Тимур Бекмамбетов, мой коллега по 1968.Digital. Сейчас Тимур снимает вертикальный блокбастер, снимает полнометражный художественный фильм про советского летчика Михаила Девятаева. Помимо полного метра, там будет еще и вертикальный полный метр. Может быть, будет короткий метр или вертикальный сериал, который нужно будет смотреть в мобильных телефонах. 

Я думаю, что примеров использования мобильных девайсов для переложения истории или для рассказывания чего-то нового будет больше. Моя студия Future History сейчас делает еще один не очень большой, но очень громкий проект, который будет рассказывать про одно историческое событие. Мы делаем проект про последний месяц войны, про апрель и май 1945 года в мобильном телефоне.

— Как угодить поколению Z, которому это все адресовано? 

— Мне очень хотелось разговаривать с аудиторией на ее языке. Мне очень хотелось, чтобы моими собеседниками были современные молодые люди. Не аудитория 35+, которая в основном смотрела телеканал «Дождь». Понятно, что во всем мире телевидение не смотрят люди моложе 35 лет никогда. Мне очень хотелось выйти из касты профессиональных производителей контента, которым наплевать на аудиторию младше 35.

Один советский поэт говорил: «Для детей нужно писать стихи так же, как и для взрослых, только лучше». Вот это очень правильный критерий, мне кажется. Чем младше твоя аудитория, тем больше тебе нужно стараться. Чем старше твоя аудитория, тем меньше тебе нужно стараться, потому что и так поймут, умные уже, разберутся. Если хочешь делать контент для самых маленьких, тебе нужно очень быстро бежать. Нужно все время перепридумывать, нужно все время следить, чтобы ты был на острие последней секунды. 

Мне кажется, молодой аудитории должно быть в первую очередь интересно. Никто не воспримет просветительский контент, если он скучный.