«Зарежем лошадь, приготовим куырдак». Как диджей Иманбек из Казахстана разбогател и получил Grammy благодаря одному ремиксу

Дорога перемен

«Первое, что сделаю [после получения Grammy], — приеду в Аксу и устрою согым сою, такой традиционный казахский ритуал. Зарежем лошадь и приготовим куырдак — блюдо из свежей конины, будем отмечать с семьей», — делился планами 20-летний диджей из Казахстана Иманбек Зейкенов в эфире радио Energy. В ночь с 14 на 15 марта он узнал, что получил статуэтку Grammy за лучший ремикс года, встав в один ряд с Тейлор Свифт, Билли Айлиш, Арианой Гранде и другими всемирно известными музыкантами-лауреатами 2021 года. Как ему это удалось?

Когда Иманбек Зейкенов написал ремикс на композицию Roses рэпера и композитора из Бруклина SAINt JHN, он работал сигналистом на железной дороге в родном городе Аксу в Казахстане. «По прибытии грузового поезда на станцию мне давали команду в рацию: “Поезд по такому-то пути, закрепить”. Я брал тормозной башмак, такая подставка под колесо, подходил к поезду, закреплял его, чтобы локомотив мог спокойно отцепиться от вагонов и уехать. Закрепив, сообщал в рацию: “Дежурный, по 12-му пути 72-м башмаком закрепил, номер вагона такой-то”», — описывал Зейкенов свой типичный рабочий день в интервью порталу The Flow.

Окончив девять классов школы в Аксу, Иманбек решил поступить в Павлодарский колледж транспорта и коммуникаций. «Мой друг подал туда документы, я пошел за ним. Железная дорога? Ну, значит, железная дорога. Погнали!» После третьего курса он устроился работать сигналистом, получал 20–25 тысяч рублей в месяц. Делом жизни эту работу Зейкенов назвать не мог, но признавался, что иногда «ловил эйфорию»: «Во время заката, когда знаешь, что поездов сегодня больше не будет, сидишь, отдыхаешь. Ловил дзен, наблюдая, как солнце отражается от вагонов».

Музыкой он увлекся в 17 лет — решил попробовать себя в ремиксах уже существующих треков. Миксовать, сводить и сохранять композиции учился по роликам на YouTube, из техники были «наушники-капельки за тысячу рублей» и 11-летний ноутбук со встроенной аудиокартой. За два года Imanbek (англоязычное написание своего имени Иманбек выбрал в качестве псевдонима) записал несколько треков, но выкладывать их не решался.

А в 2019 году он услышал композицию Roses Карлоса Сент-Джона, известного под псевдонимом SAINt JHN. Песня была записана еще в 2016-м, но Иманбек все равно решил с ней поработать: «Закинул в плейлист и гонял вместе с другими треками. Репичил, размышлял, что здесь можно поменять: тут ускорить, тут бочку поменять, тут бас такой. Все сначала происходит в голове». К оригинальному треку он решил добавить мощные басы, а вокал поднять на несколько тональностей — так, чтобы тот больше походил на женский. Готовую композицию выложил на личной странице во «ВКонтакте», но чуда не произошло: диджей получил всего 10 лайков от знакомых и на время забыл о треке.

Король TikTok и Shazam

Волна популярности накрыла Иманбека только через два месяца благодаря паблику Emporio Armani 7 (сейчас 1,59 млн подписчиков во «ВКонтакте»), который выложил его ремикс с подписью Imanbek, Roses. Почти сразу же после этого Зейкенову предложил сотрудничество российский лейбл Effective Records. По словам Иманбека, компания помогла разобраться с правами на композицию: связалась с лейблом SAINt JHN и официально выпустила ремикс на стриминговых площадках Spotify, Apple Music, Tidal и других. «Если бы мы этого не сделали, правообладатели могли бы заблокировать мой ремикс, удалить его отовсюду, а может, и меня наказать», — объяснял музыкант.

В 2020-м трек завирусился и в TikTok. По данным видеосервиса, за год ремикс использовали почти в 155 тысячах роликах, а хэштеги с разными вариациями названия трека пользователи упоминали более 29 млн раз. «Я никогда не сидел в TikTok. Как-то вечером с пацанами в машине решили посмотреть, что там. Листали ленту — и в каждом пятом видео звучала Roses, — вспоминал Зейкенов. — Я и сейчас, когда вижу, как под Roses красивые девушки танцуют, испытываю гордость. Смотрю их ролики и думаю: “Эх, знали бы вы, кто это сделал!”»

О Зейкенове вышло несколько роликов на местном телевидении, его начали узнавать на улицах, число подписчиков в Instagram выросло с нескольких сотен до нескольких десятков тысяч (сейчас — 197 тысяч). Ремикс на Roses стал песней №1 в мировом рейтинге Shazam и попал в топ-25 американского чарта Billboard. При этом его автор продолжал работать на железной дороге. «Когда я заходил на планерку, коллеги кричали: “О, звезда заходит!” Отношения очень теплыми были, все искренне радовались за меня», — вспоминал диджей.

Золотые «Розы»

TikTok-слава не приносила Иманбеку заметного дохода, а вот стриминговые платформы, на которых трек тоже начал набирать прослушивания, постепенно перечисляли все больше роялти. Сейчас на Spotify, самой популярной площадке с открытой статистикой, Roses послушали 1,22 млрд раз — авторские отчисления, согласно подсчетам сервиса Music Gateway, могли достигнуть $4,8 млн. Но не вся сумма досталась Зейкенову: так как Roses — ремикс, часть дохода уходит автору оригинального трека. Кроме того, процент от стриминговой выручки могут забирать лейбл и дистрибьютор — порой довольно значительный, до 30%.

Пропорции, в которых доход делится, всегда разные, говорит музыкальный журналист Артем Макарский, однако в разговоре с The Flow Зейкенов упоминал, что он и SAINt JHN «одинаково зарабатывают с трека». С учетом дохода от стриминга на Apple Music, где популярность Imanbek сопоставима со Spotify, Roses могла принести диджею несколько миллионов долларов, оценивает Макарский.

В конце 2019 года Иманбек уволился с железной дороги и не жалеет об этом, признавался он в интервью The New York Times.

В конце 2020 года Roses номинировали на Grammy. «Номинация и победа Иманбека были ожидаемы — ремикс на Roses стал главным хитом прошлого года. Хотя Imanbek — новичок в электронной музыке, и его история с работой на железной дороге и нелегально выложенным ремиксом во “ВКонтакте” выглядит сказочной. Но победа, безусловно, честная и чистая», — считает Макарский.

На фоне номинации Imanbek в очередной раз стал объектом усиленного внимания журналистов и поклонников в соцсетях. Клип на Roses на YouTube посмотрели уже 146 млн раз, тогда как оригинальный клип SAINt JHN — втрое меньше. «Я понимаю, что музыканту, который горит своим творчеством так, как SAINt JHN, может быть обидно, что ни один его сольный трек не приблизился к успехам ремикса, — рассуждал Зейкенов в разговоре с The Flow. — Но это же бизнес. Мы сделали друг друга богаче. На эти деньги я уже могу себе купить дом в родном городе».

Купил ли Imanbek дом, неизвестно — после получения премии он еще не давал интервью (запрос The Bell музыкант оставил без ответа), но летом 2020 года в разговоре с The New York Times хвастался приобретенной на доходы от стриминга белой Lada Priora.

Вероятность остаться автором «одного хита» Зейкенова не пугает: «Я буду продолжать писать музыку, потому что делаю это прежде всего для себя. Ловлю от этого кайф». После Roses он уже записал трек Big вместе с британской исполнительницей Ритой Орой и французским диджеем Дэвидом Гетта. Клип, в котором Ора, одетая в костюм с этническими мотивами, танцует на дымящемся теплопроводе в окружении хрущевок в Албании, уже собрал около 6 млн просмотров на YouTube.

У Imanbek также есть собственный диджей-проект, в котором, впрочем, иногда выступает не он. «Я сам пока не езжу, за меня ездит доверенный человек. Он поэтому и в маске выступает. Даже когда я сам буду гастролировать, тоже буду в ней. Чтоб не ломать имидж, чтоб не обламывались, что где-то Иманбек, а где-то — не Иманбек», — объяснял Зейкенов. Макарский считает, что историю со скрывающимся за маской «двойником» придумал лейбл, с которым сотрудничает музыкант, и не считает этот ход удачным: «Очень радует, что Иманбек хотя бы премию получал без маски — мы все увидели, что он реальный человек, тот самый, который написал всемирно известный хит».

«Мне повезло. Успех моего ремикса — чистая удача, я адекватно это воспринимаю, — рассуждал сам музыкант. — Возможно, успех, который легко пришел, так же легко и уйдет. Нельзя предугадать хит. Но я буду пробовать».

Фото на обложке: Ирина Бужор/Коммерсантъ