Что важно знать

Введенные в среду новые санкции США и Евросоюза примечательны в двух отношениях. Во-первых, это первая санкционная инициатива Белого дома при Джо Байдене, которая должна была дать понять настрой новой администрации по отношению к России не на словах, а на деле. Впрочем, настрой новой команды был очевиден и по ее составу — все внешнеполитические чиновники в администрации Байдена выступают за жесткое сдерживание России.

В Белом доме оказались не просто санкционные «ястребы», а люди, выступавшие за вполне конкретные и неприятные меры, — например, бывший чиновник минфина Далип Сингх, который на российских слушаниях в Конгрессе в 2019 году настаивал на жестких ограничениях в отношении российского госдолга. При этом надо учитывать, что если при Трампе основным источником санкционных проектов был оппозиционный и подозрительный по отношению к президенту Конгресс, то при Байдене, которого в сговоре с Путиным никто не подозревает, центром санкционных инициатив становится Белый дом, который будет работать согласованно с Конгрессом, обе палаты которого на ближайшие два года подконтрольны демократам.

Во-вторых, еще до избрания Байдена президентом его советники провозгласили, что в основе санкционной политики новой администрации будет лежать отказ от практики односторонних санкций в пользу координации с Евросоюзом и Великобританией. Этот план уже реализуется: введенные в среду персональные санкции США и ЕС против российских чиновников явно были синхронизированы и по содержанию, и по таймингу. По данным источников Bloomberg, Вашингтон, Лондон и Брюссель сейчас согласовывают дальнейшие действия — санкции против крупных российских бизнесменов и госдолга.

Новые и будущие санкции

Введенные в среду санкции США и ЕС (подробно мы рассказывали о них здесь) не содержали ни одного сюрприза. В список персональных санкций попали силовики и чиновники АП, которым это по определению повредить уже не может. Бизнесменов и госкапиталистов, на которых предлагали наложить санкции соратники Навального (среди них — Роман Абрамович, Алишер Усманов, Андрей Костин и Игорь Шувалов), в списках не оказалось. Пять санкционных мер, наложенных США по закону о запрете химического оружия (CBW Act 1991), и так не предполагали возможности выбора — только исключений, которых администрация Трампа в 2019 году в аналогичной ситуации добавила очень много, на этот раз почти не оказалось. И это можно рассматривать как сигнал к тому, что и второй этап будет более жестким, чем при Трампе.

По закону CBW Act санкции второго этапа должны быть введены в действие через 90 дней — то есть в начале июня, если страна-нарушитель не признает вину и не гарантирует, что применение химического оружия не повторится (Россия не делала этого после отравления Скрипалей в Великобритании и тем более не будет делать сейчас). На этом этапе у Белого дома есть выбор — президент должен ввести как минимум три из шести мер, перечисленных в законе. Это:

• запрет на кредитование госструктур страны-нарушителя американскими банками (именно в этом пункте прячутся санкции против госдолга);
• запрет на экспорт в страну любых товаров или услуг, кроме продовольствия;
• запрет на импорт любых товаров, включая нефть и нефтепродукты (эта товарная категория специально прописана в тексте закона);
• запрет на полеты в США для государственных авиакомпаний страны-нарушителя;
• снижение уровня или приостановка дипломатических контактов;
• отказ США от поддержки финансирования страны международными банковскими институтами.

В 2019 году Трамп выбрал три самых мягких меры из шести. Единственной громко звучащей мерой стал запрет для американских банков на покупку первичных выпусков российского валютного госдолга — но и это была по сути формальность.

На этот раз, как написал в четверг Bloomberg, администрация Байдена и европейские союзники США всерьез обсуждают более серьезные санкции против российского госдолга — «если будет установлено, что Россия снова совершила серьезное нарушение международного запрета на использование химическое оружия». Идет ли здесь речь о новой доказательной базе в отравлении Навального или о новых фактах использования химического оружия, из этой формулировки до конца непонятно.

Параллельно США все-таки обсуждают с союзниками санкции против олигархов по давно работающему «закону Магнитского». Какие фамилии могут в него попасть — пока не известно. Пока в американском SDN list (списке блокирующих санкций), если не считать личных друзей Владимира Путина, значатся четыре российских крупных бизнесмена — Олег Дерипаска, Виктор Вексельберг, Андрей Скоч и Сулейман Керимов. Все они были включены в списки 6 апреля 2018 года, и эта новость обрушила фондовый рынок и рубль.

Чего ждать в реальности

Российский рынок отреагировал на сообщение Bloomberg нервно: рубль сразу после появления новости упал с 73,9 до 74,9 руб./$, а доходность ОФЗ, которая всю неделю падала, скакнула на 11 базисных пунктов. Но опрошенные The Bell инвестбанкиры призывают не верить в самые пессимистичные сценарии. Они допускают, что в санкционных списках могут оказаться новые неожиданные имена, но не верят, что США удастся согласовать с Европой санкции против российского госдолга — запрет на участие западных банков во вторичном рынке ОФЗ.

«США будет очень тяжело договориться на радикальные санкции с ЕС, это противоречит их подходу. А санкции против госдолга — это последний аргумент. Если его использовать, больше аргументов не останется. А если кого-нибудь еще отравят? Поэтому речь и идет о наказании за “последующие нарушения”», — рассуждает главный экономист крупного международного инвестбанка. Он считает, что «в самом крайнем случае» к лету могут ввести ограничения на первичные размещения в рублях — но не более того.

С ним в целом согласен управляющий директор Fosun Eurasia Capital, бывший директор по управлению активами на рынке акций BNP Paribas Игорь Даниленко. Он допускает, что в санкционных списках появятся новые фамилии, могут быть задействованы болезненные пункты из закона о химоружии — например, запрет на рейсы «Аэрофлота». Но жесткие санкции против долга возможны только в случае повторных нарушений и только при согласовании с партнерами, уверен он. «Это самый сложный пункт: европейские партнеры не сторонники полного ухудшения отношений с Россией, они по опыту понимают, что сохранение взаимозависимости по нефти и газу эффективнее ситуации, когда все мосты сожжены», — говорит инвестбанкир.

Если европейцы не подпишутся под санкциями против госдолга, они потеряют смысл — рынок фактически разделится на две части. Точно так же произошло с санкциями против российского госдолга в иностранной валюте, введенными в 2019 году, напоминает он: американские банки не могут выступать андеррайтерами новых выпусков, но европейские могут — и в итоге Россия просто стала выпускать больше бумаг в евро.

Эта статья написана при участии Анастасии Стогней