Большинству людей 2020 год хочется поскорее закончить и забыть. Разве было в нем что-то действительно хорошее? Мы задали этот вопрос финансисту Андрей Мовчану — и неожиданно он нашел достаточно позитива.
Удаленка
Пандемия заставила нас за год пройти десятилетний путь с точки зрения методов коммуникации. Представить, чтобы при прочих равных в спокойных условиях мы могли бы в планетарном масштабе провести эксперимент по удаленной работе, невозможно. Как итог — многие компании стали работать гораздо эффективнее, их процессы теперь лучше структурированы. Думаю, в течение года вакцинирование станет массовым и возможность вернуться в офисы появится — но на практике ей воспользуются далеко не все. Мир уже не будет прежним.
У нас сейчас есть офисы в пяти странах мира, и мы точно стали работать эффективнее. Конечно, мы не вернемся к прежней офлайн-схеме. Разумеется, существует (и много) компаний, в которых труд требует присутствия на рабочем месте — попробуйте месить тесто или класть кирпич через интернет! Для них мир останется прежним. Останется он прежним и для компаний, которые не смогли адаптироваться, — в основном это компании, где сотрудники привыкли работать под постоянным контролем, а руководители злоупотребляют микроменеджментом. Но в этом смысле пандемию можно сравнить с падением метеорита, из-за которого вымерли динозавры и смогли развиваться млекопитающие: бизнес-динозаврам придется подвинуться, а прогрессивные компании смогут идти вперед. Это естественный отбор.
Узнайте больше
- Самый раскрученный бенефициар пандемии— Zoom. Меньше чем за год акции сервиса подорожали в несколько раз. Но едва появились новости о создании эффективных вакцин против коронавируса, котировки стали падать. Каковы шансы Zoom удержать завоеванные позиции, когда его пользователи перестанут сидеть взаперти, мы оценили здесь.
- Воспользоваться открывшимися возможностями смогли не все сервисы для организации удаленной работы. Взять, например, Slack, который недавно продался Salesforce. С одной стороны, $27,7 млрд — это очень много. С другой стороны, Slack мог и сохранить независимость. Чего одному из самых модных стартапов 2010-х не хватило, чтобы задавить Microsoft Teams и прочих, читайте здесь.
Победа над вирусами
Мы видим, как развивается работа над новыми типами вакцин благодаря коронавирусу, она будет развиваться и дальше. Это значит, что у человечества появляется новый шанс победить не только этот коронавирус, но и другие вирусы, от которых умирают миллионы людей, — например, вирус СПИДа, и множество других патогенных возбудителей.
Узнайте больше
- 14 декабря вакцинация стартовала в США (используется вакцина Pfizer), 15-го — во всей России. Это означает, что в борьбе с коронавирусом наступил самый опасный этап: в ходе частичной вакцинации механизмы эволюции начинают работать на выживание вируса, а значит, на снижение эффективности вакцин. Возможные сценарии мы рассмотрели здесь.
- Для России разработка вакцины стала не только медицинским, но и в первую очередь политическим шагом. Ради того, чтобы зарегистрировать ее как можно скорее, пришлось срезать все возможные углы. О том, как Россия решила «обогнать весь мир политической волей и решительностью» и чем ради этого пришлось поступиться, The Bell подробно рассказывал тут.
- Главный вопрос — стоит ли прививаться российской вакциной «Спутник V». Однозначного ответа нет, но наши друзья из издания Reminder разобрали все аргументы за и против.
Монетарный эксперимент
Я бы поместил этот пункт в категорию «парадоксально хорошего». Мы наконец смогли получить подробные данные о краткосрочных последствиях тотального финансового смягчения, когда правительства раздают столько денег, сколько хотят. Количественное смягчение, которое после 2008 года проходило при президенте Бараке Обаме, было аккуратным — и по объемам, и по темпам — его нельзя считать «чистым экспериментом».
Теперь же мы можем точно сказать, что в краткосрочном периоде тотальное количественное смягчение не имеет побочных эффектов для развитых стран. Но подводить итоги нынешней раздачи денег еще рано. Тут как с вакциной: пока мы видим только непосредственный эффект, а чтобы оценить отдаленные последствия, нужно время и данные, которые мы сейчас только будем накапливать.
Где здесь парадокс? Дело в том, что мы еще не знаем, но уже предвидим долгосрочные последствия — и они нас тревожат. При количественном смягчении такого масштаба огромные деньги уходят на рынки активов: дополнительные средства, выдаваемые в процессе смягчения, замещают деньги, выпавшие из оборота. Они, в свою очередь, оседают на рынках активов.
Активами владеют более богатые люди (чем богаче — тем больше активов), активы дорожают — и эти люди становятся еще богаче. При этом рост цен активов почти не будет влиять на зарплаты более бедных — потребление «богатых» будет расти в сферах, где «бедные» почти не заняты. Недвижимость, образование, здравоохранение, профессиональные сервисы будут дорожать. У бедных будет еще меньше возможностей позволить себе все это — а значит, меньше шансов стать богаче за счет своей квалификации и труда. В ответ правительства будут становиться все более популистскими, придумывать новые налоги и раздавать больше денег, которые не будут «идти впрок».
Сейчас финансовая резинка растягивается, и чем сильнее натяжение, тем сильнее это ударит потом. Процесс приведет к экспоненциальному росту неравенства, борьба с которым будет требовать нестандартных мер — их еще предстоит придумать.
Узнайте больше
В мае The Bell подвел промежуточные итоги того, как российское государство поддержало забуксовавшую из-за коронавируса экономику. Общий объем поддержки, по нашим расчетам, составил около 3,1 трлн рублей, или 2,6% ВВП, — это уровень развивающихся, а не развитых стран. При этом живых денег из них было около 40%.
Если учитывать все меры поддержки, не считая безотзывной кредитной линии на 5 трлн рублей и месячных и годовых РЕПО для банков от ЦБ, больше всего помощи предусмотрено на поддержку малого и среднего бизнеса (1,9 трлн рублей) и граждан, прежде всего малоимущих (более 500 млрд). С тех пор существенно пакет поддержки не расширялся, если не считать дополнительных «путинских» выплат на детей и продления некоторых отсрочек и льгот.
Бум IPO
Это хорошее следствие пандемии и вызванной ею финансовой политики — для всех компаний, которые подумывали стать публичными: они получили возможность разместиться с очень высокой оценкой. Но есть нюанс. Хайп — это всегда хайп. На его волне на IPO пойдут самые разные компании, в том числе заведомо плохие с инвестиционной точки зрения. К сожалению, сегодня этому способствует даже регулирование — крупнейшие биржи начинают отменять требование привлечения андеррайтеров, снимая последний барьер на пути «пустышек» к инвесторам.
Пока идет денежный прилив, инвесторы не будут этого замечать — зато в какой-то момент многие из них окажутся с портфелями, состоящими в большой степени из «акций ВТБ» (помните такое IPO?). В итоге пострадают инвесторы: возможно, такая ситуация отобьет у них желание покупать акции на размещениях на долгое время. А хорошие компании, которые будут пытаться разместиться впоследствии, не получат адекватного доступа к рынку.
Ну и, как мы уже говорили, перетекание денег в активы и их обесценивание вызывает рост неравенства, потому что у бедных людей активов нет. Богатые перераспределяют потребление внутри таких же, как они.
Узнайте больше
- Главной российской сделкой IPO года стало сверхуспешное размещение Ozon на американской, а потом и на российской бирже. Мы вспомнили его непростую 20-летнюю историю и разобрались, что ждет компанию после IPO.
- Это размещение ознаменовало начало королевской битвы в российском онлайн-ритейле. Конкуренция в этом секторе усиливается, а привлекать новых клиентов становится все сложнее — даже лидерам. Мы оценили, у кого из игроков — Ozon, Wildberries, «Яндекса», Mail.Ru Group или, может быть, «Сбера» — больше шансов на победу.