Главный итог недели, вместившей Московский и Сочинский экономические форумы, — правительство решило судьбу триллионных излишков Фонда национального благосостояния. Значительная их часть будет потрачена на крупные проекты в России, а первыми бенефициарами могут стать структуры Геннадия Тимченко и партнера Аркадия Ротенберга. Против в той или иной форме выступали министр экономики Максим Орешкин, главы Счетной палаты Алексей Кудрин и ЦБ Эльвира Набиуллина. Последняя сегодня даже поддержала альтернативную идею Кудрина о смягчении бюджетного правила — это позволило бы распределять деньги через бюджет, а не на закрытых совещаниях в правительстве. Но Минфин отступать не собирается.

О чем спор. В главном российском экономическом споре 2019 года — о трате денег ФНБ — есть две основные темы: сколько накопленных нефтяных сверхдоходов можно потратить и на что. По сути обе они сводятся к одному и тому же вопросу — стоит ли направлять больше денег в экономику.

• Первый вопрос — как потратить излишки Фонда национального благосостояния (ФНБ), который в 2020 году превысит 7% ВВП. Все деньги ФНБ свыше этой планки по закону можно инвестировать. В 2020 году из ФНБ можно будет инвестировать 1,8 трлн, в 2021 году — 4,2 трлн рублей, говорил летом «Ведомостям» чиновник экономического блока правительства. Вице-премьер, министр финансов Антон Силуанов заявлял, что эти деньги можно потратить на проекты в России. Министр экономики Максим Орешкин возражал, что безопаснее потратить их за рубежом — на кредиты для покупателей российской экспортной продукции. Глава ЦБ Эльвира Набиуллина считала, что инвестировать деньги в России чревато инфляционными рисками и опасностью резкого укрепления рубля, а кредитование покупателей российского экспорта по сути ничем не отличается от инвестирования в России. Об этом споре мы подробно писали здесь.
• Второй вопрос — стоит ли увеличить цену на нефть, доходы свыше которой автоматически направляются в ФНБ по действующему бюджетному правилу. Если бюджетное правило будет смягчено, доля нефтяных сверхдоходов, идущая в бюджет — а значит, в перспективе и в экономику страны, — вырастет. В 2019 году цена отсечения составляет $41,6 за баррель, она ежегодно индексируется на 2%. В 2018 году Алексей Кудрин предлагал для выполнения нацпроектов повысить эту цену на $5, но других сторонников у идеи тогда не нашлось, и правительство решило вместо этого повысить НДС с 18 до 20%.

В чем разница. По сути эффект у инвестирования излишков ФНБ и повышения цены отсечения будет один и тот же — государство потратит больше денег, накопленных за счет высоких цен на нефть. Повышению цены отсечения на $5, о котором говорил Алексей Кудрин, соответствует трата 750 млрд рублей в год из ФНБ, следует из расчетов «Ренессанс капитала», которые приводит РБК. Разница между двумя методами — в том, как будут приниматься решения о трате денег: решения об инвестировании излишков ФНБ, скорее всего, будут приниматься правительством, а бюджет проходит более сложную и прозрачную процедуру утверждения.

• 12 сентября вице-премьер Антон Силуанов заявил, что правительство согласовало принципы инвестирования денег ФНБ: деньги можно будет тратить и на проекты в России, и на экспортные кредиты.
• «Не вкладывать деньги в нашу экономику невозможно. В России есть интереснейшие, шикарные проекты», — добавил Силуанов. До сих пор он называл только две стройки, на которые могут пойти деньги ФНБ, — и бенефициарами обеих станут друзья Владимира Путина. Это газохимический комплекс в Усть-Луге за 2,3 трлн рублей, который «Газпром» строит вместе со структурами, связанными с партнером Аркадия Ротенберга (мы подробно писали о схеме его финансирования), и проект «Арктик СПГ» НОВАТЭКа за 1,3 трлн рублей. 23,4% акций НОВАТЭКа принадлежит Геннадию Тимченко.
• На следующий день, выступая на Сочинском форуме, Силуанову заочно ответила Эльвира Набиуллина — неожиданно поддержав повышение цены отсечения в бюджетном правиле. «Я выступала против того, чтобы мы делали очень высокую цену отсечки по нефти для бюджетного правила; <...> я считаю, что на тот момент это было правильно. Но сейчас мы накопили определенную подушку, и если уже менять ФНБ, то лучше это делать более прозрачным способом, возможно, через систему отсечки», — заявила она.
• Говоря о «более прозрачном способе», Набиуллина наверняка имела в виду то, что процедура инвестирования излишков ФНБ нигде не описана и пока существует только в виде высказываний Силуанова о «шикарнейших проектах». Летом Силуанов говорил, что Минфин разработает критерии для отбора проектов, в которые будет инвестировать ФНБ. Процедура согласования финансирования проекта в Усть-Луге, которую описывал The Bell, свидетельствует о том, что сейчас решения принимаются в режиме закрытых совещаний и переписки между правительством и госкорпорациями.
• В Минфине с предложениями Кудрина (а теперь и Набиуллиной) соглашаться не собираются. «Странно такие предложения слышать от Центрального банка. <...> Конечно, подрывать доверие к экономической политике мы не будем — изменение [бюджетного] правила не планируется», — прокомментировал вечером ее слова замминистра финансов Владимир Колычев.

Что мне с этого?

Следить за ценами на нефть начиная с 2020 года придется намного пристальнее — инвестирование нефтяных сверхдоходов в нефтегазовые проекты внутри страны повысит зависимость экономики России от цен на нефть. В этом смысле решения правительства выглядят не очень логично. «Сама концепция сохранения нефтяных доходов заключается в том, чтобы снизить риски и меньше зависеть от волатильности нефтяных цен. Когда средства ФНБ вкладываются в нефтяные или газовые проекты, общий смысл теряется, подушка безопасности тратится впустую, а риски увеличиваются: если цены упадут, эти компании первыми упадут в цене», — говорит руководитель экономического департамента Института энергетики и финансов Марсель Салихов.