loading

История краха Enron. Что произошло 20 лет назад и почему это помнят до сих пор

20 лет назад, 2 декабря 2001 года, компания Enron подала заявление о банкротстве, тогда крупнейшем в истории Уолл-стрит. Во многом сегодняшние корпоративные нормы — строгий аудит, ответственность руководителей, подчеркнутая независимость совета директоров и защита информаторов — следствие исторического краха компании, вошедшего в учебники и массовую культуру.

От слияния к краху

История Enron началась еще в 1985 году с не слишком удачного слияния газовых компаний Houston Natural Gas и InterNorth под руководством Кеннета Лэя. Он скончается от сердечного приступа в 2006 году в возрасте 64 лет, не дожив до приговора по делу компании.

«Особенности» Enron возникают с самого начала: в первые годы компанию удается вытянуть «в плюс» за счет стороннего бизнеса — нефтетрейдинга (Enron Oil), но фактически трейдер занимается рыночными спекуляциями. Через два года выяснится, что топ-менеджмент подразделения держал открытыми позиции на стоимость всей компании, присваивал деньги и скрывал убытки с помощью (пока еще) умеренного «креативного учета» с разнесением доходов по кварталам.

В 1980-х в энергетике США происходит дерегулирование, Enron одной из первых видит потенциал сектора и переориентируется на него от чистой добычи и распределения газа. Дела этого бизнеса, который потом «подберет» Berkshire Hathaway Баффетта, идут неплохо. Но в целом компания все больше превращается в транснациональный инвестхолдинг с активами от скважин до магистрального интернета. Это заслуга двух других главных фигурантов - топ-менеджера Джеффри Скиллинга и финдиректора Эндрю Фастоу.

В 1990-е руководство Enron создает базу для раздувания капитализации вне зависимости от реальных результатов: компания активно торгует производными инструментами, скрывает убытки в различных забалансовых СП, «дочках» и спецкомпаниях (SPV), а размах креативного учета становится просто эпическим. Скиллинг пробивает в SEC даже учет выручки по рыночной стоимости активов (называя это «истинной экономической оценкой») и поступлениям от нереализованных контрактов.

Вскрывшийся впоследствии список практик Enron выглядит энциклопедией «серой» бухгалтерии: маскировка убытков передачей акций «дочкам», зачет свопов и залоговых сделок в продажи перед публикацией отчетности, полностью непрозрачная секьюритизация деривативов и схемы «тобаси» с сокрытием убытков сторонними инвестфондами. Ноу-хау лично Фастоу стала схема типа RJM (инициалы трех его детей) с формально независимыми хедж-фондами, которые он сам и возглавлял. Махинации позволяли Enron не показывать контроль в проблемных активах и учитывать по рыночной стоимости акции под lock-up.

Долго это продолжаться не могло: чем сильнее подчищались балансы, тем больше становились проблемы, которые приходилось решать все более изощренной бухгалтерией. Положение ухудшала сложившаяся в Enron культура «нахрапа и вседозволенности», заставлявшая руководство в погоне за бонусами идти на ненужный риск. Крах начался в сентябре 2000 года с небольшой статьи о пороках учета по рыночной стоимости в газовой отрасли, написанной вдумчивым журналистом в техасском выпуске The Wall Street Journal. Ее заметил трейдер Джим Чанос, изучил «сырую» отчетность и в ноябре 2000 года решил «шортить» Enron. В марте 2001 года вышла легендарная статья «Переоценен ли Enron?» Бетани Маклин (которой Чанос посоветовал внимательно присмотреться к отчетам), и капитализация Enron необратимо покатилась вниз.

На пике летом 2000 года Enron был седьмой по капитализации компанией США (порядка $70 млрд). Через год с небольшим, перед самым банкротством, он не стоил и $300 млн. Инвесторы потеряли десятки миллиардов долларов, 20 тысяч сотрудников Enron — работу и пенсионные накопления.

Заметная часть вины в том, что до самого краха Enron считался лучшей инновационной компанией США, лежит на щедро оплачиваемом (и едва ли не сросшемся с компанией) аудиторе Arthur Andersen, одобрившем даже RJM с очевидным конфликтом интересов. Некогда пятый аудитор США ненадолго пережил главного клиента: в 2002 году остатки поглотил PwC.

Уроки Enron

Размах, наглость, а главное системность вскрытых злоупотреблений оказались такими, что задолго до приговора главным фигурантам (Скиллинг был приговорен к 24 годам заключения и крупному штрафу, но вышел в 2019 году, Фастоу — в 2011 году) Конгресс США разработал и в 2002 году принял закон Сарбейнса-Оксли (SOX).

Его основные положения:

  • Для компаний вводится обязательный кодекс корпоративного поведения;
  • В советах директоров большинство членов должны быть независимыми, причем по жестким критериям;
  • Генеральные и финансовые директора обязаны просматривать все финотчеты и нести ответственность за внутренний финансовый контроль;
  • Руководство компаний лишается всех бонусов и вознаграждений ценными бумагами в случае серьезных претензий регулятора к отчетности, в том числе ретроактивно;
  • Компании обязаны раскрывать в отчетности внебалансовые операции и связи с другими компаниями;
  • Руководству и сотрудникам компании запрещены любые действия, могущие ввести в заблуждение аудитора;
  • Сотрудники, сообщившие о мошенничестве, защищены государством и не могут быть уволены.

Об этом пишут

  • Крах Enron отражен в документальном фильме 2005 года Enron: The Smartest Guys in the Room, основанном на одноименной книге Бетани Маклин и Питера Элкинда. Научных работ об истории и культуре Enron сотни — раннюю библиографию можно почерпнуть, например, в статье «The Fall of Enron».
  • К 20-летнему юбилею краха WSJ выпустила блестящую серию подкастов. Ее ведут журналисты, лично освещавшие происходившее в начале 2000-х, а в последней серии участвовал даже Фастоу, после заключения ставший консультантом по этике бизнеса.
  • Об истории скандала пишет отраслевая пресса. Например, ISS Securities напоминает об ответственности банков, работавших с Enron, и о том, что сумма выплат в связи с крахом компании заметно выше ее пиковой капитализации - $140 млрд. А Гарвардская школа корпоративного управления советует инвесторам искать «красные флаги» независимо от размера и хайпа компании, прямо указывая на пример Wirecard.

Подробнее об уроках Enron читайте в нашей пятничной рассылке для инвесторов. Подписаться на нее можно здесь.

Фото на обложке материала: Adam Baker/Flickr/CC BY 2.0

Скопировать ссылку

«От большого ума и финансовой подкованности». Истории российских инвесторов, чьи активы оказались заморожены после начала войны

Четвертый год российские частные инвесторы не могут вытащить из европейских депозитариев заблокированные после начала войны иностранные ценные бумаги, которые в мирное время торговались на российских биржах. За это время стоимость акций компаний существенно изменилась, сроки обращения некоторых облигаций истекли, эмитенты выплатили купоны, а по отдельным бумагам произошли дефолты. The Bell поговорил с несколькими инвесторами, чьи активы оказались заморожены, узнал, как они боролись за их возвращение и есть ли сейчас рабочие схемы разблокировки ценных бумаг.

Стройка века: как заработать на глобальном росте расходов на инфраструктуру

В ближайшие 25 лет глобальные расходы на физическую и цифровую инфраструктуру составят около $64 трлн. В пересчете на каждый год это примерно два ВВП США. Рост этих расходов происходит из-за урбанизации, перехода к новым источникам энергии, демографических проблем и других больших трендов, которые кажутся необратимыми. Для частных инвесторов такие траты открывают огромные возможности. Рассказываем про ключевые драйверы инфраструктурного суперцикла и три публичные компании, которые уже выигрывают от него.

Рассылки The Bell стали платными. Подписывайтесь!

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ THE BELL ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА THE BELL. 18+

«В политике ограничений рисков больше, чем в любых санкциях». Наталья Зубаревич о российской экономике

Герой нового выпуска «Это Осетинская!» — Наталья Зубаревич, профессор кафедры экономической и социальной географии географического факультета МГУ и один из ведущих экспертов по теме региональной экономики России. Елизавета Осетинская (признана иноагентом) встретилась с Зубаревич в Париже и узнала, как санкции и война повлияли на разные секторы российской экономики, что такое «инфляция для бедных», насколько выросли доходы россиян, как живут Москва и регионы и сколько денег уходит на поддержку аннексированных территорий. Мы публикуем отрывки из интервью, а целиком его смотрите здесь.