После ударов США по защищенным объектам ядерной программы Ирана парламент страны принципиально одобрил блокаду Ормузского пролива, через который идет примерно пятая часть мирового экспорта нефти и СПГ. Но окончательное решение должен принять Совет национальной безопасности страны. Насколько это технически возможно и какими будут последствия?

Осуществима ли полная блокада?

В смысле непроницаемой стены — нет, но практически полной остановки судоходства на ограниченный срок Иран добиться способен. Правда, в современном контексте за этим неминуемо последуют удары США по хорошо известным береговым пунктам базирования иранского флота — и не только по ним.

В 1987 году, на пике долгой ирано-иракской танкерной войны, Ирану удалось парализовать судоходство в проливе на несколько месяцев только активными минными постановками. Тогда на минах подорвались 10 судов, после чего ВМС США быстро отыскали противоядие в виде конвоев и целенаправленной борьбы с постановщиками мин.

Если Иран решится воевать всерьез без оглядки на последствия, мины в Ормузском проливе останутся самой эффективной опцией, предполагает «Национальная оборона». Даже демонстративные действия Ирана в этом направлении способны резко взвинтить ставки страхования морских перевозок в Персидском заливе.

Самый большой вопрос в связи с этим — в какой точке сейчас находится противостояние мины и тральщика. Во время «Бури в пустыне» 1991 года явное преимущество было за минами, но с тех пор тральные силы — и прежде всего подводные роботы — совершили качественный рывок, но в боевой обстановке они не проверены. 

Что еще может сделать Иран

Кроме нескольких тысяч морских мин, часть из которых можно ставить с минимально приспособленных судов и с воздуха, внимания заслуживает достаточно многочисленный флот Ирана. Причем флотов у страны два: ВМС Ирана и ВМС Корпуса стражей исламской революции.

В составе первого два эсминца, пять фрегатов с противокорабельными ракетами (ПКР), до 20 малых подлодок (с торпедами и ПКР) и много устаревших ракетных катеров. Флот КСИР имеет «имиджевые» крупные корабли (включая носитель беспилотников «Шахид Багери»), но его главная сила — десятки патрульных кораблей, предположительно тысячи быстроходных лодок и неизвестное количество морских дронов. Если Иран решится на частичную блокаду, основная нагрузка по «досмотру» танкеров ляжет именно на патрульные корабли и лодки.

Если (а скорее когда) эти силы будут выбиты, у Ирана останутся менее уязвимые опции для затяжных действий в условиях превосходства противника в воздухе — типа тех, что йеменские хуситы больше года ведут в Красном море. У страны большой запас сухопутных беспилотников, способных работать по морским целям, ПКР наземного базирования и заводы по производству и того и другого. Угрожать судовому трафику в режиме осажденной крепости можно годами: тем же хуситам удалось опустить его вдвое.

Что Иран будет делать реально?

Проблема с блокадой со стороны Ирана в том, что она ударит по самому Ирану даже без военного ответа США. Во-первых, она критически испортит его отношения с нефтедобывающими соседями, особенно Саудовской Аравией и ОАЭ. Во-вторых, танкерный фрахт подорожает и для самого Ирана, а против его собственного флота теневых танкеров у США готов симметричный ответ. В-третьих, закрытие пролива угрожает расстроить отношения с главным союзником — и партнером в военном строительстве — Китаем, заметно зависящим от поставок нефти Персидского залива. Наконец, нельзя недооценивать фактор внутренней напряженности: экономические протесты в Иране и так вполне обычны.

Все это прекрасно понимает администрация Трампа. «Вся их экономика работает через Ормузский пролив», — сказал в выходные об Иране вице-президент США Джей Ди Вэнс. Блокаду он сравнил с экономическим самоубийством.

По мнению политолога, руководителя направления глобальной политики в Signum Global Advisors Эндрю Бишопа, лучшей стратегией для Ирана будет зажать поставки через пролив настолько, чтобы США ощутили ценовое давление через подорожавшую нефть, но не настолько, чтобы США ударили по иранским НПЗ и экспортным терминалам. «Операции Ирана в проливе вряд ли будут сводиться к выбору „все или ничего“ — ожидаем действий в диапазоне от плотной блокады до ее полного отсутствия», — говорит эксперт.

«Это как фишка в игре, — говорит о морской блокаде WSJ заслуженный военный аналитик и эксперт по танкерным перевозкам Энтони Гарни. — Когда ее выложишь на стол, ее у тебя больше нет».

Каковы будут экономические последствия?

Прежние экстремальные прогнозы — нефть по $130 уже на старте реальной блокады — остаются в силе. Прогнозы на длительную блокаду — нефть по $200 и больше, рост инфляционного давления на мировую экономику и серия рецессий — сейчас имеют больше теоретическое значение и сомнительны в принципе. Почему нефть в моменте слабо отреагировала на удары США, мы объясняли в утренней рассылке.