Что происходит

Очередной виток роста цен на энергоресурсы начался с конца лета 2021 года — когда стало окончательно понятно, что рост добычи не поспевает за ростом спроса, следующим за восстановлением мировой экономики.

Цена на нефть Brent впервые за время пандемии превысила $70 за баррель в начале июня и до конца августа колебалась вокруг этой отметки. А к середине октября Brent уже стоил $85 — рост на 20% за два месяца. Всего с начала 2021 года до 26 октября (тогда была зафиксирована пиковая пока цена $86,4 за баррель) нефть подорожала на 66,8%.

Так же быстро осенью росли и прогнозы. Если еще летом прогноз цены Brent по $100 за баррель был скорее экзотикой, то к ноябрю инвестбанки и нефтекомпании все увереннее говорят о $110 за баррель к концу 2021-го и $120 за баррель к весне 2021 года.

За скачками биржевых цен на газ в Европе все мы наблюдали в начале сентября в прямом эфире. Газовые фьючерсы на хабе TTF в Нидерландах, которые еще с допандемических времен не покидали диапазона $170–220 за тысячу кубометров (€15–20 за МВТ•ч), к началу июня выросли до $300, к середине августа — до $600, а 28 сентября впервые в истории пробили $1000 за тысячу кубометров. Следующая неделя показала, что это не предел — уже к 6 октября фьючерсы на TTF подорожали вдвое, до $1970.

Как и предполагали аналитики, эта сумасшедшая цифра долго не продержалась, но и до докризисного уровня падать не собирается. Минимальная стоимость фьючерса с тех пор не опускалась ниже $800 за тысячу кубометров. А на этой неделе — снова вернулась к $1000 на новости о приостановке Германией сертификации «Северного потока — 2», из-за которой поставки по газопроводу вряд ли начнутся раньше лета 2022 года.

Западным странам это ралли грозит серьезными проблемами. Европе грозит дефицит газа, а из-за роста цен десятки миллионов людей не смогут позволить себе достаточный уровень отопления этой зимой. В США такой проблемы нет, зато дорожающая нефть взвинтила цены на бензин до максимума с 2014 года и внесла решающий вклад в 30-летний рекорд инфляции.

Все это не только омрачает экономическую картину президентства Джо Байдена и уничтожает его рейтинг, но и ставит под большой вопрос его мегаломанские планы роста бюджетных расходов. С начала августа Байден едва ли не в каждом выступлении по теме призывает ОПЕК+ (то есть прежде всего Саудовскую Аравию и Россию) пересмотреть в сторону повышения план восстановления добычи (сейчас картель прибавляет строго по 400 тысяч баррелей в месяц). Но ОПЕК+ прислушиваться не собирается — на всех предыдущих встречах экспортеры без лишних споров подтверждали действующий план.

На этой неделе, после очередной катастрофической статистики по инфляции, Байден перешел к решительным действиям. На онлайн-встрече в этот понедельник он обсудил с главой КНР Си Цзиньпином согласованное высвобождение нефти из стратегических резервов двух стран. Ни о какой четкой договоренности не сообщалось, но Китай, крупнейший нетто-импортер нефти, также обеспокоен ситуацией и в этом году уже дважды продавал нефть и бензин из госрезерва для стабилизации внутренних цен.

Одна лишь новость о таком обсуждении между США и Китаем обвалила нефть на $4 за два дня. К вечеру пятницы баррель Brent впервые с начала октября подешевел ниже $80 и на момент отправки рассылки стоил $78,5.

Насколько все серьезно?

Синхронный скачок цен на энергоресурсы в последние месяцы можно назвать энергетическим кризисом, считает директор экономического направления Института энергетики и финансов НИУ ВШЭ Марсель Салихов. «Резкий рост цен является косвенным подтверждением дефицита на рынках, когда текущий спрос превышает предложение, поэтому требуются более высокие цены для балансировки рынка», — объясняет он.

Говорить о полноценном энергетическом кризисе, который обычно ассоциируется с физической нехваткой топлива и взрывным ростом цен, все же пока рано, считает старший директор группы по природным ресурсам и сырьевым товарам Fitch Дмитрий Маринченко. Он считает ситуацию на рынке нефти штатной — свободных мощностей более чем достаточно, чтобы покрыть растущий спрос, ОПЕК+ продолжает (хоть и не так быстро) наращивать добычу, что в итоге поможет сбалансировать спрос и предложение, полагает он.

А вот на рынке газа все сложнее: воедино сошлись несколько факторов — и резкий рост спроса на СПГ в Азии, и низкий уровень наполненности европейских газохранилищ с лета, и нежелание России наращивать поставки до запуска «Северного потока — 2», перечисляет Маринченко. В итоге ожидание возможного дефицита газа зимой вывело цены на рекордный уровень. «Если зима будет холодной, а “Газпром” продолжит ограничивать поставки, Европу действительно может ожидать газовый кризис с перспективой физической нехватки топлива», — предупреждает он.

Марсель Салихов считает, что цены на газ в Европе будут оставаться на высоких уровнях (выше $500 тыс./куб. м) в течение 2021–2022 годов. Возвращения к долгосрочным средним уровням в $300–350 тыс./куб. м можно ожидать уже в 2023–2024 годах, добавляет он. «В этот период начнется новая волна выхода крупных СПГ-проектов, реакция со стороны спроса на высокие цены станет более явной», — сказал он, уточнив, что в 2022-м можно ожидать снижения цен на нефть.

Российские власти ожидают, что цена на нефть снизится с $66 за баррель (в среднем за 2021 год) до $55,7 за баррель в среднем за 2024 год, следует из проекта федерального бюджета. Однако в случае ускоренного энергоперехода высока вероятность формирования ценовой траектории на более низком уровне на средне-долгосрочном горизонте, подчеркивает российский Минфин. Курс доллара в 2022–2024 годах составит в среднем 72–74 рубля, предполагается в прогнозе правительства.

Роль России

Джо Байден называет политику России и ОПЕК причиной роста цен на нефть и газ из-за нежелания ускорить разморозку добычи. В самом газовом кризисе в Европе Россию винить трудно — для него в этом году достаточно объективных причин. Но европейские политики критикуют Москву, утверждая, что она сдерживает экспорт, пытаясь добиться ускорения одобрения «Северного потока — 2».

Сам «Газпром» заявляет, что, напротив, наращивает и тем более не снижает поставки в Европу по долгосрочным контрактам. А Владимир Путин еще в начале октября говорил о готовности увеличить поставки, в том числе через торги на Санкт-Петербургской бирже.

Среди аналитиков нет единого мнения о способности России быстро увеличить поставки. Добыча газа в России — на исторических рекордах, говорит Марсель Салихов: нельзя сказать, что Россия ограничивает добычу и таким образом оказывает влияние на рынок. При этом внутренний спрос на электричество и газ растет. «Это объективно ограничивает возможности сильного увеличения экспорта, хотя определенные возможности для увеличения поставок, по всей видимости, у России все же есть», — говорит эксперт.

Но пока европейские газохранилища «Газпрома» остаются пустыми или полупустыми, а объемы торговли через дополнительный канал продаж — электронную торговую платформу — несущественны, констатирует Маринченко из Fitch. Скорее всего, Москва пытается таким образом дать понять Европе, что до запуска «Северного потока — 2» объемы поставок расти не будут, считает он. К сертификации газопровода привязывал рост поставок и сам Владимир Путин.

Что касается нефти, то в том, что ОПЕК+ не ускоряет рост добычи, больше экономики, а не политики, говорит Маринченко. «Ситуация со спросом не так однозначна, он может несколько снизиться в январе-феврале, а добыча сланцевой нефти почти восстановилась до уровня 2019 года. В этих условиях ОПЕК+ пока осторожничает», — поясняет он.

Последствия

Высокие цены на нефть и газ — хорошая новость для российской экономики и котировок российских энергетических компаний. Их вклад в дополнительный прирост ВВП России можно оценить до 1–1,5 п.п, считает Салихов. Правительство России ожидает роста экономики на 4,2% по итогам 2021 года после падения на 3,1% в 2020-м. За январь—сентябрь 2021 года годовой рост ВВП, по оценке Минэкономразвития, составил 4,6%. Но в четвертом квартале ведомство ожидает замедления годовых темпов роста ВВП до примерно 3% на фоне более высокой базы конца 2020 года. Впрочем, высокие восстановительные темпы роста надолго российская экономика сохранить не сможет: уже в 2022 году, как прогнозируют экономисты S&P, годовой рост ВВП снизится до 2,6%, а затем и до 2%.

В мировой экономике кризис на энергорынках приведет к перераспределению средств от потребителей к производителям энергоресурсов, что не должно оказать сильного негативного эффекта на глобальный ВВП, считает Салихов. На фоне низкой базы 2020 года темпы восстановительного роста стран-импортеров природных ресурсов могут оказаться ниже ожиданий, отмечает директор группы суверенных рейтингов и макроэкономического анализа АКРА Дмитрий Куликов. «С точки зрения влияния на мировую экономику более серьезная проблема — это инфляция, которая подогревается высокими ценами на энергоресурсы», — подчеркнул Салихов.

Что дальше

После новости о переговорах Джо Байдена и Си Цзиньпина нефть подешевела ниже $80, но действие этого оружия ограниченно, отмечает Bloomberg, — в конце концов, в ответ на согласованное высвобождение стратегических резервов США и Китая ОПЕК+ может просто сократить восстановление своей добычи. «Страны ОПЕК+ готовы идти на конфронтацию с США и Европой потому, что сейчас у потребителей нет каких-то серьезных рычагов, с помощью которых они могут повлиять на ситуацию, — сланцевая отрасль США довольно сильно изменилась и ориентирована на обеспечение роста прибыли, нежели наращивание добычи», — говорит Марсель Салихов.

При этом опрошенные The Bell аналитики уверены, что в 2022 году цена на нефть начнет падать. «Странам ОПЕК+ достаточно цены $60–70, чтобы сбалансировать бюджет. Удержать цену на уровне $80 может быть не так просто. Более вероятно, что в следующем году, когда предложение догонит спрос и рынок окажется в состоянии баланса, цены несколько снизятся», — считает Маринченко.

Но энергокризис 2021 года (который явно перейдет и в следующий год) не будет последним, предсказывает Bloomberg: судя по всему, это неизбежные экономические издержки энергоперехода, который растянется на несколько десятилетий. Главной причиной будет недоинвестирование в традиционные энергомощности, в том числе газовые, в соответствии с ESG-мандатами, и опережающий рост мощностей солнечных и ветряных электростанций (с присущими им провалами выработки) без адекватного резервирования. До тех пор пока не придумано достаточно удобного способа хранения электричества (батарейные парки пока не справляются с этой функцией, водородная энергетика только зарождается) и в условиях растущей потребности в энергии это верный рецепт кризисов предложения.