На этой неделе Екатеринбург неожиданно стал центром протестной активности в России. Это может показаться странным, но статистика показывает: ни Свердловская область, ни ее столица в обозримом прошлом не относились к числу протестных регионов и никак не выделялись на общероссийском фоне. Но в митингах против строительства миллиардерами храма в общественном сквере с обременением в виде многоэтажного комплекса с жилой и коммерческой недвижимостью соединились все причины для «протестов четвертого срока Путина», как их описывают политологи.

Фото: телеграм-канал Дмитрия Колезева

Эта статья была написана для еженедельной итоговой рассылки The Bell. Подпишитесь здесь. 

• В последнем докладе Комитета гражданских инициатив (КГИ) Алексея Кудрина о протестных настроениях в регионах Екатеринбург и Свердловская область даже не упоминаются. В рейтингах фонда «Петербургская политика» Свердловская область до начала протестов против храма Св. Екатерины неизменно оказывалась в категории регионов с высокой устойчивостью. Единственный протестный рейтинг, в котором появляется область, — всероссийский мониторинг протестов Центра экономических и политических реформ (ЦЭПР), но и там в топ-10 регионов по числу протестных акций она находится на 8-м месте, уступая соседним Челябинской и Оренбургской областям.
• Ничем не выдающаяся протестная активность подтверждается и результатами федеральных и региональных выборов, на которых власть в Екатеринбурге в последние годы не проваливалась. В 2018 году Владимир Путин получил в Свердловской области 74,6%, в Екатеринбурге — 74,8% при общероссийских 76,7%. Явка в Екатеринбурге (59,7%) была ровно такой же, как в Москве (59,95%). На выборах в Госдуму 2016 года в Свердловской области «Единая Россия» набрала 40,5% при среднероссийских 54,2% — но и это ни о чем не говорит: по подсчетам политолога Кирилла Рогова, таким (около 39%) и был средний результат партии власти в крупных городах и регионах с большой долей городского населения, где масштабы фальсификаций ограниченны.
• Но в протесте в типичном с точки зрения уровня социального недовольства российском крупном городе нет ничего удивительного. В акциях против строительства церкви в сквере, которое спонсируют двое самых известных городских миллиардеров Игорь Алтушкин и Андрей Козицын, объединились почти все самые популярные тематики протеста 2018 года по версии КГИ (не считая протестов против пенсионной реформы). Это недовольство политиками, в том числе местным самоуправлением (24,2% протестных акций), действиями власти в области гуманитарных проблем, культуры (11,6%), городской среды (11,3%), а также действиями предпринимателей (9,2%). Примерно так же описывает повестку «нового протеста» четвертого срока Владимира Путина политолог Константин Гаазе в сегодняшних «Ведомостях»: «Новые нацпроекты — это стройки, экология, городское развитие, а люди — «новая нефть», так что власти будут сами нарываться на конфликт». Медленно тлеющим источником недовольства для этого протеста становятся стагнация экономики и падающие пятый год подряд доходы населения. В Екатеринбурге, кстати, в 2018 году они упали на 3% — больше, чем в среднем по России (-0,2%).

Что мне с этого?

За пять дней екатеринбургских протестов власть прошла полный цикл из возможных реакций — сначала пришла в замешательство (мэр города Александр Высокинский появился в сквере только на третий день, а выбраться из толпы протестующих смог лишь с трудом), потом попыталась разогнать протестующих силой, но в итоге, хотя и после однозначного намека Владимира Путина, — все-таки начала изображать диалог с общественностью. «Подавление протеста и игнорирование проблемы приводит только к росту социальной напряженности и политизации протеста», — предупреждали эксперты ЦЭПР в докладе о протестных акциях 2018 года. Российская власть это все еще понимает.