«2019 год уже как минимум выполнил обычный план по громким уголовным делам», — писали мы ровно три месяца назад в еженедельной рассылке от 29 марта. Конец июня в России выглядит так, как будто накануне завершения полугодия ФСБ спешит закрыть план, который был сверстан с двойным перевыполнением.

Дело «Рольфа» и его основателя Сергея Петрова окончательно закрепило за ФСБ статус главной «предпринимательской» спецслужбы и подарило правоохранительным органам пример новой удобной статьи УК, по которой можно посадить каждого бизнесмена, у которого есть кипрская компания. Даже если государство даст команду притормозить посадки предпринимателей, реальная ситуация теперь изменится не раньше чем через два-три года, считает крупный бизнес.

Эта статья была написана для итоговой еженедельной рассылки The Bell. Подписаться на нее можно здесь.

«Статья 228 для бизнеса»

У дела «Рольфа» есть сходства и с другими громкими делами 2019-го. Упреки судей следователям, незнакомым с Уголовно-процессуальным кодексом, мы слышали и на судах по делу Baring Vostok. Малограмотность следствия не мешает Майклу Калви пятый месяц сидеть под арестом (из них последние два хотя бы под домашним), а его партнерам по фонду — в СИЗО. Произвольную оценку фигурирующих в деле активов, сделанную ФСБ, и фабулу обвинения «украл у самого себя» — в деле Михаила Абызова. Это не помешало суду заключить Абызова под стражу.

Но есть одно важное отличие — в статье, по которой обвиняются Сергей Петров и менеджеры «Рольфа». Если Калви и Абызову вменяют банальное мошенничество — главную в России предпринимательскую статью УК 159 — то в случае с Петровым следствие пошло по необычному пути. Ему инкриминируется статья 193.1 — «Совершение валютных операций с нерезидентами с использованием подложных документов». Управляющий партнер юридической фирмы Taxadvisor Дмитрий Костальгин удачно назвал ее «статьей 228 для бизнеса» — у любого россиянина, которого нужно посадить, можно найти наркотики, а у любой компании, на которую надо надавить, можно «пощупать трансграничные сделки», пишет он в колонке для РБК: «Не нравится цена в контракте — в тюрьму».

• Статья 193.1 появилась в УК в 2013 году, когда государство начало вести борьбу с выводом активов за границу, до недавнего времени была неработающей, но в последний год правоохранители активизировались и начали по ней возбуждать дела, рассказывал The Bell управляющий партнер юрфирмы «Яблоков и партнеры» Вячеслав Яблоков. «От 5 до 10 лет лишения свободы в ситуации, когда ущерб фактически никому не причинен, — достаточно спорная ответственность», — отмечал юрист.
• Число дел по статье 193.1 каждый год удваивается, а медианный срок наказания по ней — 5 лет, приводит цифры Федеральной таможенной службы Дмитрий Костальгин. Он называет пять особенностей статьи, сделавших ее перспективной для правоохранителей: 1) под нее можно подвести почти любую трансграничную сделку; 2) нет нижней границы суммы перевода для наступления ответственности; 3) высокий срок давности — 10 лет против 2 лет за обычные нарушения валютного законодательства; 4) статья не входит в перечень тех, по которым положена «налоговая амнистия; 5) в отличие от налоговых преступлений, от ответственности по статье 193.1 нельзя освободиться, компенсировав ущерб.
• «Текущая практика применения статьи 193.1 УК мало связана с раскрытием реальных преступлений и скорее является инструментом запугивания бизнес-сообщества», — заключает Костальгин.
• Переквалификация выплаты за рубеж под статью 193.1 — тенденция этого года, говорил «Ведомостям» партнер фирмы Taxology Алексей Артюх. Если толковать подобные сделки не как нарушение налогового законодательства, а как нарушение валютного, то каждая вторая выплата за границу может привести в тюрьму, предупредил он.

Всесильная ФСБ и резиновые законы

Дело «Рольфа» — уже как минимум шестое против крупного бизнесмена в 2019 году, и в каждом из них в том или ином виде принимает участие ФСБ. Один из крупных российских бизнесменов в разговоре с The Bell рассказал свою версию, почему так происходит, — и она объясняет и обилие дел на бизнесменов, и манипулирование УК.

• Любая государственная административная система — очень инерционная, говорит собеседник The Bell: все принятые решения доходят до реализации через 4–7 лет. До 2014 года, когда в стране было много бюджетных денег и процветало их массовое воровство, высшее руководство страны дало спецслужбам установку: ужесточить меры, всех сажать — и сейчас мы переживаем расцвет этой политики, рассуждает он. Конечно, она не могла не породить то, что сотрудники спецслужб, пользуясь ситуацией, решают свои вопросы, заказные или не заказные, говорит бизнесмен.
• Дело Сергея Петрова укладывается в эту логику, соглашается другой крупный бизнесмен: в 2013–2014 году Путин дал установку и бизнесменам, и чиновникам: прекратить выводить деньги и имущество на Запад. В этой логике Петров виновен, даже если по закону все чисто, говорит он.

Что будет дальше?

• Нынешняя обстановка вредна для бизнеса, и в ближайшее время государство даст команду «стоп», это уже витает в воздухе, считает первый собеседник The Bell. «Но этот откат мы почувствуем не сейчас — через год, два, три», — напоминает он об инерции системы.
• Сопротивление правоохранительной системы «откату» видно уже сейчас — именно оно и выражается во введении в оборот новых статей УК. Традиционная предпринимательская статья «Мошенничество» стала неудобной для посадок и давления на бизнесменов после того, как по ней запретили сажать под арест. Органы быстро нашли сразу несколько решений: преступления объявляются не связанными с предпринимательской деятельностью (как в деле Калви), а в трудных случаях и при наличии политической воли к статье 159 добавляется статья 210 «Организация преступного сообщества», под которую можно подвести любую компанию, где есть сотрудники кроме гендиректора (как в деле Абызова). Итог один — предпринимателя можно отправлять в СИЗО, а арест продлевать до бесконечности. Расширение статьи 193.1 — новый ответ на тот же самый вопрос.