— Вы специалист по комплексному освоению территорий. Самый известный ваш проект – район Академический в Екатеринбурге. Я так понимаю, что там больше 9 млн кв. м планируется. Треть уже построена. В общем, огромная история для России.

— Это крупнейший в Европе проект в сфере жилищного строительства.

— И текущий портфель у вас — больше 10 млн кв. м. Хозяйство — большое. Известно, что в последние годы средняя площадь жилья, которое россияне покупали, постепенно-постепенно снижалась, квартирки все меньше и меньше становятся: студии и т. д. Но пандемия всех заставила посмотреть на квартиры по-другому. Понадобились кабинеты.

— Вы правы в одном: когда началась работа в удаленном режиме, у людей появилась необходимость отгородиться частично от семьи, от детей. Действительно, это новый тренд для рынка.

— Вам пришлось в связи с этим какие-то изменения в ваши проекты вносить, в планировки, может быть?

— В будущих проектах больше это учитываем. Но у нас всегда были проекты, где существовали разделенные пространства. Вернее, даже трансформируемые пространства, что еще удобнее. Сегодня у человека один ребенок и он еще не бегает, а завтра он начинает забегать в любую комнату. Вам нужна трансформированная площадь, чтобы ребенок тоже имел какое-то пространство, чтобы, может быть, даже в течение дня менять что-то.

— Большая тема — льготная ипотека. Известно, что она очень помогла застройщикам и девелоперам во время кризиса. Теперь идет очередная серия обсуждений: продлевать ли ее после 1 июля, не помогает ли она надуванию пузыря на рынке недвижимости… Как вы думаете, для девелоперов какой момент будет точно сигналом, что надо прекращать поддержку?

— Я думаю, что в ближайшее время таких сигналов не будет. Потом, сигналы же не девелоперам надо давать, а правительству. У правительства есть ясное понимание, что спрос следует поддерживать. Задача президентом ведь достаточно ясно поставлена: 120 млн кв. м [в год]. Без ипотеки такие цифры не реализовать, и это прекрасно понимают в правительстве.

Вопрос больше о регионах, где и так высокая инвестиционная активность. Это, в частности, Москва и Санкт-Петербург. Будем ждать, чем закончится. Но я убежден, что механизмы ипотеки будут востребованы со всех сторон. И с точки зрения государства, и с точки зрения потребителя, и с точки зрения тех, кто строит.

— То есть, если я вас правильно слышу, льготная ипотека в той или иной форме, по вашему мнению, должна продолжаться еще довольно долго.

— Безусловно. И я не сомневаюсь, что так и будет.

— Но вы уже упомянули Москву и Санкт-Петербург, крупнейшие рынки. Там еще Московская область рядом на пятки наступает. До 70% нового жилья, насколько я понимаю, обеспечивают крупные города и агломерации.

— Совершенно верно.

— При этом вроде как и в других городах людям хотелось бы жить в более современных условиях. Как эту проблему можно решать?

— Эту проблему надо решать.

Во-первых, готовится закон, касающийся поощрения и защиты инвестиций. Очень важно, чтобы в него попала стройка. Сейчас будут вносить соответствующие изменения. Тогда возникнет следующая ситуация: инвестор какие-то вещи, которые он сегодня у государства вынужден просить, будет делать сам. Например, это вклад в инфраструктуру. Например, это то, что касается социальных объектов. Если будет соответствующий налоговый вычет, бизнес сможет инвестировать.

Во-вторых, это, конечно, инфраструктурные облигации, о которых сейчас много говорят. Это тоже способ поддержать стройку в регионах. Но механизм пока немножко сложный. Надеюсь, он будет по мере эксплуатации упрощаться.

И последнее: государство должно продумать меры поддержки бизнеса, идущего в регионы, поскольку в регионах проблема достаточно серьезная с точки зрения цены квадратного метра. Там нет московской маржинальности.

— В регионах нужны такие же проекты комплексного освоения территорий?

— Конечно. В первую очередь. В регионах основные тенденции рынка запаздывают. Пойдут инвестиции — все это можно будет быстро решить. Когда мы начинали в Екатеринбурге в эконом-классе делать подземные паркинги, ставить дорогие финские лифты и многое другое, все крутили пальцами у виска: «Сумасшедшие, подрезают себе маржу. Неизвестно, зачем так делают». Сегодня попробуйте в Екатеринбурге построить что-то, что не соответствовало бы этим критериям.

— Желательно еще, чтобы оно все не высотное было в Екатеринбурге. Там проходит большая конференция по высотному строительству уже много лет. Они вообще себя так пытаются позиционировать: столица небоскребов российских.

— Мы сейчас в Перми построили небоскребы не меньше екатеринбургских — просто этого площадка требовала. Вообще, строить высоко или низко — это неразрешимая задача. Пока весь мир об этом спорит, мы должны удовлетворять любой спрос. Другое дело, что должна быть продуманная городская архитектура. Высотное здание — это всегда доминанта. Она не должна торчать как кол посреди поля.

— Есть еще такая тема в современном строительстве: все эти умные города, умные дома и т. д. Я помню, что еще года три назад люди побаивались, что это все будет за ними следить. Это с одной стороны. С другой стороны, некоторые люди, у которых эти системы стоят, сейчас говорят: «Я один раз этими шторами попользовался умными, поиграл — и надоело». Какая теперь обстановка?

— Очень легко. Я вас могу спросить. Вы бы хотели, чтобы ваш ребенок был в безопасности?

— Конечно, да.

— Вы живете в большом районе. Он где-то учится в музыкальной школе, бегает по спортплощадкам, возвращается домой в вечернее время. Что делают бедные родители? Им надо либо ехать за ребенком, либо его встречать. А в Академическом [районе в Екатеринбурге] у него есть датчик. Приезжая, ребенок этот датчик включает — и камера его сопровождает до дома.

У нас бывают смешные случаи. Малыши играли в песочнице. Мама отвернулась — их нет. Но камера все проследила. Через пять минут дети нашлись в соседской квартире.

Лучший здесь стимул — это когда система помогает преодолеть какую-нибудь экстремальную ситуацию. Сначала не все были готовы за безопасность лишний рубль заплатить. Мы говорили: «Не надо. Кто хочет — платит, кто не хочет — не платит». А потом…

— Все стали платить?

— Практически, да. Это же копейки сущие. Чем больше система, тем она дешевле. Это в элитном доме, когда вас десять жильцов и надо поделить такую систему на всех, плата может быть огромной. А когда это Академический, в котором 100 тысяч жителей, извините, это вообще не проблема. Зато преступность в этом районе в десять раз ниже, тяжких преступлений нет.

— Техноскептицизма, значит, уже почти нет?

— Почти. Это, знаете, как с интернетом. Сначала все думали: ставить или не ставить, платить или не платить. Сегодня вы даже пожилого человека любого спросите, может ли он без интернета обойтись. Никто уже не может. Здесь то же самое. И ведь умный дом — это не только такие вещи.

Вам же важно, чтобы вашу квартиру не затопило, чтобы вы соседей не затопили? У вас есть удаленный доступ, вы всегда это контролируете. Или, скажем, экономная система освещения. Что здесь такого? Я уже не говорю о подъездах. Мы все давно привыкли к тому, что свет включается, когда ты заходишь. Таких мелких нововведений очень много.