loading

Евросоюз представил план радикальной экологической трансформации Green Deal

EU Green Deal — важнейший шаг на пути достижения нетто-нейтральности в ЕС по выбросам парниковых газов к 2050 году. План включает:

  • Пограничный углеродный налог на импорт в страны ЕС, на первом этапе затрагивающий сталь, цемент, алюминий, удобрения и электроэнергию. Здесь наши коллеги из Econs.Online подробно разбирали, чем он грозит российским производителям.
  • Переход с 2035 года на производство только автомобилей с нулевыми выбросами, то есть фактический запрет на новые автомобили с ДВС на бензине и дизтопливе (но не на водороде).
  • Создание миллиона зарядных станций для электромобилей к 2025 году, трех миллионов к 2030 году.
  • Полную компенсацию углеродного следа авиакомпаниями, а также обязательство использовать минимальную долю «низкоуглеродных» синтетических топлив на рейсах, вылетающих из аэропортов ЕС.
  • Полную отмену налоговых субсидий на топлива из ископаемых источников (сейчас в ЕС преимущественно субсидируется именно авиакеросин).
  • Компенсацию углеродного следа морских и автомобильных перевозок, а также коммунального теплоснабжения, в пределах отдельного сегмента углеродного рынка. О том, как устроен мировой и европейский углеродный рынок в целом, можно прочитать здесь.

Что дальше

Официальная презентация плана означает не больше чем запуск процесса согласований в 27 странах ЕС. Легким он заведомо не будет, а торг в союзе вполне может растянуться на годы. Отдельные пункты плана критикуют с разных направлений, однако еврочиновники уверены, что в целом альтернативы ему нет.

«Зеленые» указывают на многочисленные лазейки и потенциал маскировки высокоуглеродных практик — «гринвошинг». Их, например, не устраивает, что в список возобновляемых источников энергии попала древесная биомасса — это плод усилий Швеции и Финляндии, и убедить их отказаться от него будет сложно. Greenpeace прямо заявила, что объявленных мер недостаточно: «приветствовать их все равно что дать медаль прыгуну в высоту, пробежавшему под планкой».

Значительная угроза — carbon leakage, то есть угроза выноса «грязных» производств за пределы ЕС и ввоза «чистой» готовой продукции. Выступавшие на презентации чиновники ЕС заявили, что эту проблему уже решает детально разработанный пограничный углеродный налог, вступающий в силу уже в 2023 году.

Социалистам не нравится, что за углеродный след отопления домов и личных автомобилей все больше будут платить их жители и пользователи, тогда как порядка 34 млн европейцев уже сейчас не имеют такой возможности. Здесь предполагается задействовать механизм Social Climate Fund, наполнять который предполагается в том числе из сборов от углеродного налога. Средства фонда пойдут на приведение жилья к новым энергостандартам, и субсидии на покупку электромобилей малоимущим.

Самое большое сопротивление ожидается со стороны авиакомпаний и транспортной отрасли. В 2020 году из 216 отраслевых ассоциаций только 36% поддерживали 55%-ное сокращение выбросов к 2030 году.

Узнайте больше

Программа по борьбе с изменением климата, представленная сегодня Еврокомиссией, затронет поставки из России стали, алюминия, труб, электроэнергии, цемента и удобрений на сумму $7,6 млрд в год, подсчитало Минэкономразвития, возмутившись тем, что планы ЕС нарушают «букуву и дух» соглашения ВТО.

Скопировать ссылку

«От большого ума и финансовой подкованности». Истории российских инвесторов, чьи активы оказались заморожены после начала войны

Четвертый год российские частные инвесторы не могут вытащить из европейских депозитариев заблокированные после начала войны иностранные ценные бумаги, которые в мирное время торговались на российских биржах. За это время стоимость акций компаний существенно изменилась, сроки обращения некоторых облигаций истекли, эмитенты выплатили купоны, а по отдельным бумагам произошли дефолты. The Bell поговорил с несколькими инвесторами, чьи активы оказались заморожены, узнал, как они боролись за их возвращение и есть ли сейчас рабочие схемы разблокировки ценных бумаг.

Стройка века: как заработать на глобальном росте расходов на инфраструктуру

В ближайшие 25 лет глобальные расходы на физическую и цифровую инфраструктуру составят около $64 трлн. В пересчете на каждый год это примерно два ВВП США. Рост этих расходов происходит из-за урбанизации, перехода к новым источникам энергии, демографических проблем и других больших трендов, которые кажутся необратимыми. Для частных инвесторов такие траты открывают огромные возможности. Рассказываем про ключевые драйверы инфраструктурного суперцикла и три публичные компании, которые уже выигрывают от него.

Рассылки The Bell стали платными. Подписывайтесь!

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ THE BELL ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА THE BELL. 18+

«В политике ограничений рисков больше, чем в любых санкциях». Наталья Зубаревич о российской экономике

Герой нового выпуска «Это Осетинская!» — Наталья Зубаревич, профессор кафедры экономической и социальной географии географического факультета МГУ и один из ведущих экспертов по теме региональной экономики России. Елизавета Осетинская (признана иноагентом) встретилась с Зубаревич в Париже и узнала, как санкции и война повлияли на разные секторы российской экономики, что такое «инфляция для бедных», насколько выросли доходы россиян, как живут Москва и регионы и сколько денег уходит на поддержку аннексированных территорий. Мы публикуем отрывки из интервью, а целиком его смотрите здесь.